Раскат грома — в зал шагнула огромная тень и Сен-Жюст, обернувшийся, чтобы увидеть, кто пришёл на эту внезапную церемонию (он не просил её устраивать, но добрые друзья, кажется, решили всё за него), оказался стиснут в чужих крепких руках: "Дантон!", — додумался он, когда попытался сделать вдох и ощутил яркий флёр алкогольного аромата: "Вот, кажется, так и закончу: как родился — так и..."
Закончить мысль ему также не дали — едва Сен-Жюст успел разобраться, как выкрутиться из этой неудобной ситуации, как его милейший коллега отпустил его из своих уз (Антуан ощутил себя так, словно его попытались вбить, подобно гвоздю, в пол), а в следующую же секунду, будто из волшебного ларчика, начал подавать подарки в честь празднества, — наверное, так не возносили даже Вакха:
— Спасибо, — хрипло произнёс Сен-Жюст, прежде, чем восстановить свой голос. — Спасибо! О, нет, не стоит... — это промелькнул револьвер. — Будет тебе, в самом деле. Я и без того благодарен за то, что ты (пауза) порадовал меня своим визитом, — осторожный выбор слов.
У него стремительно заканчивалось место в руках и он мог лишь надеяться на то, что приступ благодетели Дантона тоже скоро прекратится.
***
Во славу Верховного Существа, маленькая молитва молодого (но уже повзрослевшего аж на ещё один год!) депутата была услышана и Жорж, до этого сыпавший дарами чревоугодия, кажется, отвлёкся на что-то своё. Ещё раз отблагодарив Дантона, Сен-Жюст сумел аккуратно отставить подарки в сторону, про себя подмечая необходимость как-нибудь коллегу на подоходный отчёт раскрутить — больно щедро и роскошно осыпал тот именинника дарами из своих широких рукавов.
Дантона сменило лицо куда более приятное и близкое — то была милая Элизабет, весь этот день хлопотавшая над приготовлениями. К юной Дюпле Сен-Жюст относился учтиво, вежливо и по-родственному, по сходству с его родными сёстрами, хотя с ними, право, они сейчас общались словно бы даже меньше, чем с семьёй Бабетты. Он улыбнулся на выпаленное поздравление, но ни произнёс ни единого слова, которое хоть как-то могло выставить Элизабет в насмешливом свете. Наконец, дело дошло до подарка — голубые глаза любопытно заглянули в девичьи ладони и там, в этих хрупких руках, навстречу заинтересованному взгляду сверкнули столовые приборы.
Антуан вспыхнул, затем часто заморгал, чтобы сбить смущение и не выдать себя, а после расслабленно рассмеялся, искренне надеясь, что его оторопь пройдёт незамеченной:
— Какой чудесный подарок, — он кивнул, выражая благодарность, но словно несколько эмоциональнее обычного; дрогнули светлые кудри на его голове. — Я их обязательно опробую, даю своё честное слово!
- Подпись автора
Самому молодому надлежит умереть и тем доказать своё мужество и свою добродетель
Le plus jeune doit mourir et ainsi prouver son courage et sa vertu.
не рада 
